* * *
Я под твоими прошла парусами,
Город, уснувший в безветрие.
Я твои бледные сны осязала,
Словно решетки клетки.
Птицы твои вылетали ночью
И одевали ветки.
Чем-то непрочным бутонов строчки
Приоткрывали клетки.
Птицы летали и крылья их хлопали,
Словно белье под ветром.
Те, что прожили в плену, холопами
В узком пространстве клетки.
Я исходила твои кварталы,
Город, уснувший в безветрие.
Я твои бледные сны осязала,
Словно решетки клетки.
* * *
Я закрывала глаз своей звезды.
Ее последний вздох.
Я знала, что нет пути назад,
И я пошла вперед,
Вернувшись вновь
К тому же очагу,
Что был потушен
Много дней назад.
Его раздула я,
Но был он одинок,
И слабый свет его
Искал себе опору.
И я воздвигла
Для него забор
Из слов своих —
Последняя надежда.
Он умирал.
И плавала
Погибшая звезда
В его глазу.
Все тише, тише.
Где я?
* * *
Там, где весна готова быть
в любое время года,
на сером камне, темном и большом,
остынет борода седого мха.
Меня забудешь ты.
Из мрака выйдет день и ослепит.
И я твоей слезы добуду отпечаток.
Но день велит забыть.
И ты во мне уснул
завязнувши в беде,
Как бабочки хрустальное крыло.
Я промычу тебе
невнятные слова,
лишенные одежд.
Твои орудья пыток
примкнут ко мне,
и вновь
замкнется мир на боль.
Но нет, день не был злом,
решивши за тебя
меня убить бедой.
И ты решил, конечно,
разлукой боль убить.
Но много из того,
что было,
в нас застыло.
Жар-птицы обожженное перо.
Страница 1 2 3
